САТСАНГ c Лао Цзы

[Valentyna]

Глава 58 Избегать прямолинейности


Об управлении состояниями, делами и обстоятельствами


Чем меньше знаний применяет правитель для управления подчиненными ему людьми, чем меньше он вникает в то, чем занимаются люди и как они делают то, что им естественно приходится делать для поддержания правильного состояния дел, тем более бесхитростно, просто и прямо ведут себя подчиненные ему люди, не стараясь обманывать и нарушать законы из-за выгоды, так как во всех делах начинают руководствоваться совестью.


А вот когда правитель следит подозрительно за каждым движением своих подчиненных, постоянно подозревая их в хитрости и лжи, тогда люди, может даже и против своей изначальной воли, начинают себя вести лживо, хитро и изворотливо.

Все понятия относительны, и только зная, что такое настоящее несчастье, ты можешь ценить, выделять и видеть счастье, более того, научаешься в любом несчастливом случае находить его счастливую часть, потому что именно так и устроено течение жизни. Отсутствуют односторонние и одномоментные движения, которые можно просто назвать, и дело с концом. Умение выделять в счастье несчастье, не обольщаясь происходящим, и наоборот, проявляет подход мудрого человека.

Обычный человек не видит, как состояние, достигнув своего предела, превращается в противоположность, он никогда не видит этой грани, постоянно стараясь радость и удовольствие довести до предела, не умея останавливаться в довольстве тем, что есть на данное время, не пробуя сохранить неподвижный слепок имеющегося состояния навечно.

Дело в том, что обыденное сознание, которое управляется побуждениями маленькой души к выгоде и корысти, всегда руководствуется с его точки зрения разумными закономерностями, хотя постоянно попадает в неловкое положение в связи со своей такой приверженностью к тому, что кажется ему законами.

Обычные с точки зрения обыденного ума действия приводят постоянно к непредсказуемым последствиям, и впоследствии человек частенько разочаровывается, но упорно не хочет, будучи просто в своем состоянии не способным к этому, измениться.


Все в обстоятельственных узорах превращается вновь и вновь, ибо представляет собой оценочную действительность, и то, что еще пару кругов тому назад казалось тебе единственным залогом возможного счастья, нежданно-негаданно в другом времени становится основой для несчастья. А то, что представлялось несчастьем, несомненной бедой или горем, пройдя на другую сторону потока событий в иное время, вдруг оказывается неожиданным преимуществом и ценной выгодой в других обстоятельствах.

ТАК ЧТО И ЗЛО становится добром, и добро превращается во зло, с разной шаговой закономерностью.

Таким образом, чем в более глубокую древность ты способен погрузить основание своего внимания, чем с большей степенью отстраненности в прошлое ты судишь обо всем, что происходит сейчас, тем больше в тебе образуется светимости, а следовательно, и света. Если ты не можешь погрузиться в глубокую древность, беря ее как основание для оценок, сопоставлений, суждений, умозаключений о происходящем в любых временах, ты не имеешь внутреннего света в той степени, в какой он нужен для безошибочного видения того, как будет развиваться в будущее любое событие, явление, предмет.

Только такой закон будет истинным и всегда действенным, который соединяется нераздельно со всеми другими законами, но так как это происходит в сознании личности, то качество этого сознания определяет способность не терять единства, выделяя тот или иной закон для понимания и постижения происходящего в любой области осознаваемого мира. Когда в обмене мнениями или выражении своей точки зрения на происходящее он выделяет какие-то отдельные грани, он делает это так, чтобы эти грани, то есть точки зрения не были выражены в слишком резких суждениях, способных поранить человека.

В своей прямоте мудрый человек не теряет мягкости и гибкости, потому через прямоту суждений никогда не проводится жесткость, которая ломает чужую волю и создает вражду между людьми.

Будучи ясным и четким в своем видении происходящего, он всегда немного затуманивает себя в выражении этого своего видения, потому что обычный воспринимающий ум легко и быстро ослепляется светом мудрости, переставая различать тонкости и оттенки в этих суждениях, хотя именно они-то и составляют суть состояния мудрости.


Перевод

Когда правитель управляет из состояния неведения, его народ пребывает в бесхитростности.

Когда правитель в состоянии постоянного отслеживания происходящего, его народ будет вести себя хитро и изворотливо.

Счастье находит свою опору в несчастии.

А несчастье таится внутри счастья.

И кому известен предел, где осуществляется переход?

В этом отсутствуют обычные закономерности.

Обычное вновь становится необычным.

А добро вновь превращается во зло.

Человек потерял свой источник света, дающий им свет из глубокой древности.

Это значит, что человек мудрый, приводя в порядок, всегда использует законы, не разрушая единства.

Выделяя грани, он делает так, что они не могут поранить.

Когда он действует прямо, никогда не становится жестоким.

Будучи ясным, он не ослепляет своим светом.

Размышления на тему

Читать дальше... 

Состояние неведения в русских сказках описывается двумя красивыми оборотами. Один – это «Идти, куда глаза глядят», а второй «Идти туда, не знаю куда, найти то, не знаю что». Есть, конечно, и другие высказывания, описывающие это странное и волшебное пребывание в незамутненной чистоте помысла, но дело не в обороте, а в действительном понимании работы, которая требуется для сохранения себя в этом истоке всех дел и действий.

Дела же постоянно требуют, настоятельно и назойливо, включения в них всей силой сердца и страсти, и кажется, очень убедительно и отчасти справедливо, что чем больше ты будешь стараться, напрягаться и упираться, преодолевая постоянно возникающие трудности и затруднения, тем лучше будут получаться твои дела, народ подчинится, станет послушным, и нивы заколосятся развесистой клюквой.

Так оно и будет, но только в пространстве сна, которое, в общем-то, тоже не плохо само по себе, только подавляющее большинство обыденных умов не умеет переносить качество сновидения в так называемую внешнюю ощутимую действительность. Потому приходится учиться, чтобы быть успешным, то есть успевать, то есть поспевать, быть вовремя плодами, поспевающими из вовремя и правильно посеянных семян.

ПОЛЕ НАШИХ СОСТОЯНИЙ, дел и обстоятельств прекрасно подходит для воплощения замыслов в нашем необратимом и неудержимом продвижении по Пути жизни. Замыслы воплощаются, превращая мысли в ценности, которые сохраняются верностью и верой, преданностью и правдой, честностью и справедливостью, добротой и порядочностью, разумностью и мудростью.

И в действительности не так уж много нужно знать, когда общее состояние в сообществе легкое, прямое и правдивое, основано на доверии и общих понятных целях. Странно звучит, но такое состояние обстоятельств и отношений достигается только из действия по сохранению неведения, которое создает и сохраняет правитель, ибо только в этом случае и отсюда он обретает добрый и бесхитростный народ.

Когда же правитель не способен хранить состояние веры и доверия, когда его обуревают страхи и подозрения, ему требуется осведомленность во всем, что творится в головах и сердцах людей, живущих в сообществе, которое он считает своим. Тогда, конечно, сведения решают все вопросы. Возникает только одно маленькое «но». Когда правитель отлаживает все способы сбора сведений о происходящем, создает огромное количество важных служб, решающих эти вопросы, тогда и народ, даже, может, совсем не осознавая этого, обретает качества хитрости и изворотливости, умея так обернуть все, что случается в поле его мира, что правитель постоянно сталкивается с тем, что полученные и доставленные сведения, как-то, мягко говоря, не совсем достоверны. Нет, выглядят они очень убедительно, все эти бесконечные ряды цифр, сил, знаков, образов, и прочих значков, только почему-то не позволяют предсказывать, как все будет развиваться в сообществах, в отношениях между сообществами.

ВСЕ ИМЕЕТ свою неизбежную обратную сторону, выдох рождается во вдохе, а вдох, соответственно, обязательно превращается в выдох, радость порождается печалью, храбрость – страхом, голос – слухом, а жизнь – смертью. Потому искомое состояние счастья может быть искомо лишь потому, что обыденный ум старается убежать от несчастья, и опорой для счастья является неизбежно несчастье, которое, в общем-то, так же как и счастье, случается в каждый неосознанный миг твоего бытия. А осознанность включать очень даже не лишне почаще, употребляя для этого и именно для этого все доступные тебе запасы силы, стараясь сохранить эту осознанность и ясность во всем, не тратя силу, на решение последствий своих неуклюжестей и недопониманий.

Когда ты сохраняешь эту осознанность, ты попадаешь в область, где кончается бесконечный хоровод переплетения узоров счастья и несчастья, а поддерживается и сохраняется ровное свечение внутреннего озарения, откуда все выглядит равно удаленным от средоточий переживания страстей, обольщений, надежд и мечтаний.

И пусть в состоянии переживаемого сиюминутного счастья всегда есть тревога и угроза потери этого счастья, то есть неминуемого возвращения в плен несчастия, где воля твоя невольна, и ты оказываешься в предсказуемой и надежной тюрьме своей, построенной из страхов, недоверий, огорчений, обид, бесконечных желаний того, чего у тебя сейчас нет, но представления о чем кажутся тебе достаточно крепким и надежным способом сохранения своего радостного и незамутненного состояния, смутного образа которого ты ни на секунду не теряешь во внутреннем видоискателе, этом странном приборе, сопоставляющем образы друг с другом и с представлениями о совершенном, которые никогда не удается довести до совершенства. Всегда некогда. Всегда они остаются неопределенными облачками с внутренним розовым свечением, откуда ожидаются дары небесной благодати, но чаще всего, достигнутые они оборачиваются новыми глупостями, надоевшими до оскомин и ознобов, предсказуемыми, в общем-то, легко и доступно, если заранее смотреть внимательно в будущее, не покидая своего места в настоящем.

Где же достигается предел, через который перейдя, ты оказываешься в будущем? Как уловить его, ухватить, задержаться на этом переходе, на этом гребне волны, кажущейся из какой-то точки бесконечной, а в каких-то местах вдруг налетающей с ревом и страшной силой на берег, на скалы, на камни, способной разбить все в куски, клочья и дребезги. Это усилие, тонкое, пронзительное и светлое, направленное на ловлю волны, ловлю ветра, дыхания времени и вечности, единственное усилие, которое стоит осваивать и изучать, чтобы делать его постоянно, легко и непринужденно, танцуя свободно, играя невесомо всеми частями своего ощутимого и познаваемого мира.

ЗДЕСЬ НЕ РАБОТАЮТ обычные законы, про которые ты читал в книжках и которые позволяют тебе предсказуемо определять все неприятности как неизбежно и закономерно вытекающие из назначенных во внутреннем мире специально для этого выгребных ям подсознания или определения бессмысленности бытия или чего-то еще в любом случае совершенно неважного, для решения вопросов, связанных с ловлей ветра. Ветер ловить можно только по законам, которые не подчиняются обычному способу работы сознания, простые уловки здесь не работают, ибо сеть, которой ловится ветер, вяжется по другим законам, и нужно точно понять, какие для этого подходят нити, какие потоки завязываются какими узлами, чтобы создать надежную ячею и подбор, дабы прозрачная рыбка ветра, исполняющая при правильном обращении любые желания, не ушла из этих сетей, чтобы она в них, во-первых, просто попала. Нужно же еще и места знать, где ловится самый лучший ветер, нужно его прикормить умело. В общем, хлопот хватает. И снасть должна быть особенная. Особенная. И еще раз повторю, что даже и не пытайся простыми и обычными уловками и ужимками удержаться на гребне волны, а то ведь разобьет и даже не о грозные скалы и камни, а просто о другую волну. Всякое ведь бывает.

Только не забываем о законе волновых кругов, который так плохо ухватывается, удерживается и постигается обычными движениями мысли. По этому закону все возвращается на круги своя, и все начала обращаются концами, а концы опять становятся началами. Так движется время, становясь твоим умом, становясь ощутимым и тонким пространством твоего внутреннего мира. И в этом пространстве обычное вновь становится необычным, и особенное превращается опять обыденное, и сети для ловли ветра становятся мамиными нитками, за такое применение которых тебе крепко достанется, и опять тебя не отпустят гулять в волшебную страну поляны чудесных превращений, где все может становиться всем, чем захочешь в любое время. А потом опять домой, и опять обедать, и опять спать, и снова в школу. Так вот обычное превращается в особенное, особенное становится волшебным, а волшебное прикидывается самими простыми обликами дверных косяков, порогов, рам, Шуры и мамы, Рамы и Брамы. Все бывает, все может быть, но не все попадает в твои сети.

И ДОБРО ходит по особым жилам тела этого мира, становится злом, скапливаясь в больших количествах. Ведь добро может быть и веществом и качеством и силой, и если мы говорим о веществе добра, оно обязательно также превращается по закону волновых кругов дыхания мира, воли этого мира, смеха этого мира, горя этого мира.

Ведь свет можно обретать только из времени, и если долго биться сердцем о непроницаемые твердыни древности, то и зажжется свет, озаряющий внутреннее твое пространство, превращающий убогую каморку в удивительный, загадочный, полный прекрасных тайн дворец, готовый радовать тебя открытиями и прозрениями в течение бесконечных дней твоей жизни.

Свет древности светит правильно и позволяет видеть Путь внутреннего света, ходить его дорогами, его тропами, ничего не ища, просто, как и куда глаза глядят. Ибо свет этот нужен, чтобы видеть, как глаза глядят, чтобы видеть пространство своего зрения.

Так что законы законами, но, как говорится, закон что дышло, куда повернул, туда и вышло. Нет единственного неизменного закона, кроме закона перемен, и любой самый хороший закон вытаскивает из происходящего одну сторону, один поток, одно действие, тем самым отделяя одно от отдельного, разрушая единство и искажая настоящий облик мира, который нельзя передать точно с помощью жалких попыток человеческих ухищрений выразить знание в слове. Слова только производят волнения на глади бесконечного океана сознания, рождающего тьму смыслов, понятий, образов, переживаний и ощущений.

И ОБЩЕНИЕ через посредство слов, ведь именно так мы стараемся и пытаемся передать друг другу видимые нам бесценные кусочки смыслов, то есть рассказать, что мы прозрели и видим, как движется поток времени, изменяя узоры предметных связей, сплетения обстоятельств, производя превращение качеств и свойств, обликов и движений, общение словами, высказывание, произнесение, повествование, всегда разрушает целостный облик мира, заставляет придумывать концепции пространственной вселенной, бесконечного пространственного космоса (кому он нужен), представлять солнце, как огненный шар с температурой на поверхности в несколько миллионов градусов (даже и не пробуйте себе это ощутимо представить, сгорим все ярко). И люди бросаются рассказывать друг другу свои представления о происходящем, о возможности происходящего, о невозможности происходящего. Начинают убеждать друг друга, посредством убеждений подчинять себе чужие воли, даже не утруждая себя стараниями правильно передавать смыслы, хотя, может, причина кроется в том, что и смыслов в этих внутренних пространствах не осталось, так просто, разнонаправленные движения образов, сталкивающихся друг с другом, находящихся в постоянном трении, противоречии, столкновении. Вот, собственно и горя, нечего просто сказать. Потому что речь – это не просто движение воздуха через гортань, у говорящего есть предмет, откуда он отталкивается, говоря свои слова. И если этот предмет внутри виден неотчетливо и неясно, просто как набор странных полусвечений, узлов и расплывающихся узоров, то и сказать о нем правильно, точно, ясно и красиво не получится.

Потому в управлении, если не наводить постоянно порядок во вверенном тебе сообществе, всегда предназначенном производить какое-то овеществление и превращение смыслов, именно смыслов и более ничего. А смыслы – это особенные узоры соединения ощущений, переживаний, образов и понятий, которые лежат всегда в основании действий, а действия, которые производятся как следствия существующих смыслов, то есть осмысленные действия, обязательно меняют движение сил в мире, преобразуя их узоры в пространствах восприятия окружающих, и побуждает, даже заставляя в этих пространствах производить перестановки и перемещения представлений о ценностях и их принадлежности.

И ЭТО ОЧЕВИДНО, когда образуется целостность в укладе и устройстве представлений в пространстве сознания, пронизанном силой единого закона преобразования смыслов, закона перемен, вернее их игры, ибо игра предназначена единственно для того, чтобы преобразовывать отношения, то есть взаимодействия, притяжения и отталкивания в процессе взаимного дыхания вещей друг другом.

Но так как целостность эта никогда не присутствует в человеческом мире во всем своем совершенстве, при наведении порядка по мере прохождения кругов дыхания времени через сообщества, необходимо производить уравновешивающие действия, с помощью применения тех или иных законов, которые проходят по граням каркаса матрицы этого бытийного сгустка, называемого нашим миром. Это мир в первую очередь отношений между ценностями. И ценности в предъявлении их в миры других воспринимающих сознания, являются острым орудием, и грани их являют собой лезвия, способные расчленить соединения, перекроить пространство воспринимающего поля. Потому мудрец всегда осторожен в применении граней законов и граней кристаллов познания, ибо они могут сильно поранить. А это в наши намерения совсем не входит.

Следовательно, и прямота в действиях мудреца всегда способна к гибкости, ибо жесткая правда или истина, всегда производит противоположное воздействие на поле восприятия. И чаще всего оно травмируется и обезображивается ощущением ущерба и боли, так что получить правильный предсказуемый ответ через жесткость прямоты невозможно.

Следовательно, и ясность не должна быть ослепляющей.
Вот, собственно говоря, и все.