"Ирисы на кимоно". "Аямэ но коромо". 1927 год.
Эта картина в Японии считается непревзойдённым шедевром масляной живописи. Кроме того, шедевром в жанре "бидзинга" - портретной живописи красавиц. Я не большой специалист в живописи. Но понимаю, что вторая категория охватывает значительное количество картин, картин самых именитых японских художников, самых разных стилей живописи.
Автор этой картины - замечательный художник начала прошлого века - Окада Сабуроске.
Думаю, что вы всё же удивлены. И недоумеваете, почему "Ирисы на кимоно" - шедевр бидзинга, если женщина изображена спиной? Её лица не видно. Её взгляд опущен, но фон таков, что нам не ясно даже то, куда она смотрит. Её тело почти полностью скрывает кимоно.... Открывая только шею. Только трогательные места за ушками, начало роста волос...
О, сколько мужчин мечтало, глядя на эту спину, увидеть лицо изображённой красавицы. И никто никогда не сомневался в красоте лица женщины.
Да.
В этом вся Япония.
Шея, задняя её часть - единственное, что открывала японка людскому взору.
Гейши. Майко. Светские дамы. Окада показал нам значительно больше принятого...
Окада не использовал ни одного мазка чёрной краски в этой картине. Чтоб передать блеск волос, многократно накладывал зелёный и жёлтый. Он мешал краски, чтоб передать прозрачность кожи на ушках.
И он использовал ещё один секрет, чтоб написанная маслом картина наибольшим образом оставалась традиционно японской.
Он писал "Ирисовое кимоно" на холсте, да. Но поверх холста для более "японской" цветопередачи он наложил крафтовую бумагу. Поэтому картина получилась такая - традиционно японская и в то же время революционно европейская. Для того времени.
Окада Сабуроске учился живописи в Париже, поехал под влиянием одной из картин в стиле "ню"и его автора. Но долгое время у него не получалось писать маслом. Не получалась цветопередача, объёмы. Культурный шок был чрезвычайно велик.Но работа над собой и переосмысление своей значимости, как японского художника помогло преодолеть трудности. Он всё про себя понял. Он оставил множество великолепных картин маслом, изображавших прекрасных женщин своего времени и своей страны. Он впервые написал рекламный постер для модного магазина кимоно - не в стиле укиёэ, а в стиле реализма. Это был переворот в рекламе того времени!
Он пишет реалистическую картину в преддверие конкурса на лучшую фотографию японской красавицы. Кстати, в конкурсе тогда - на заре фотоискусства - участвовало более 7 тысяч фотографий!
Победительница Окады - на её руке он изобразил бриллиантовый перстень победительницы - оказывается удивительно похожа на настоящую победившую девушку с серьёзным открытым взглядом.
Окада берётся за самые массовые проекты - например, создаёт серию обложек для первого женского журнала. Его девушки и традиционны и одновременно модны - он тщательно выписывает новый стиль причёски и одежды.
Я думаю, как именитый художник, он мог бы уже творить нечто высокое и абстрактное, приятное и понятное ему одному, не заботясь о зрителях (тут на ум мне приходит наш Тарковский). Но разделять радость творчества с массами ему было приятнее.
Он открыл небольшую школу живописи для женщин, из которой вышли и писательницы, и художницы. Сам участвовал в обучении.
Окада Сабуроске заслуженно получил орден за вклад в отечественную (Японскую) культуру.
Знаете, тут я очень хочу вспомнить цитату из
нашего критика Светланы Замлеловой, которая сформулировала то, что я сама для себя долго не могла сформулировать.
Я думаю, это то самое, что помогло Окаде стать кумиром в Японии своего времени.
(и не могло помочь Тарковскому в следствие его неосмысления самого себя. Потому он столь невнятный. Имхо, конечно.)
Читать дальше...
"...всякое подлинное искусство только тогда подлинно, живо и сильно, когда оно национально, то есть образно и формально связано с традицией народа, породившего художника. Так человек может свободно расправить плечи и многое объяснить в самом себе, когда знает, кто он, какой народ его породил, каким наделил характером, как научил смотреть на мир, воспринимать вещное и живое.
Искусство, не знающее языка своего народа, не понимающее предметов, для него важных, не отличающее его характера от характеров других народов и, как следствие, не могущее обобщить, подобно Агасферу – вечному, чуждому всем скитальцу... Такое искусство лишь отдалённо напоминает то, чем должно оно быть.
Это утверждение вовсе не означает, что не теряющий связи со своим народом художник, должен писать исключительно о родных просторах и всякий раз исходить слезами или восторгами, в зависимости от того, о чём довелось ему сочинить. Отнюдь.
Но если подлинно национальному поэту вздумается рассказывать о далёких и чуждых ему странах, он сделает так, что далёкие и чуждые страны станут понятны и близки его соплеменникам. Он будет знать, на что обратить внимание соотчичей, как растолковать им чужие обычаи, как заставить полюбить или возненавидеть далёкие берега.
И чем значительнее творец, чем сильнее его гений, тем более прочными узами связан он с сформировавшей его культурной традицией".